«…если не любить в широком понимания этого слова,

то в чем тогда смысл жизни?» 

Лиана Давидян

Плакала и улыбалась. Второе случалось все же чаще.
Закончив чтение последнего эссе, плакала. 
Долгое, длиннее, чем кажется, путешествие (а «каждое путешествие – это путь к себе») прекрасной девушки, «дочери десятого сына своего деда». 

Писать рецензию на эту книгу невозможно. Но обещала, значит,  так тому и быть, однако сделаю, как чувствую, как не делала раньше.

Читательская аудитория: пять процентов населения планеты, много или мало? Важно или нет? Для этого труда – нет, не важно. 

Книга эта должна быть издана в шелковой обложке или в бархатной или… никак иначе, твердые материалы и глянец тут не живут. Это – царство Женщины? И да и нет. Это неслучайные мысли
и тонкие наблюдения зрелой личности, лишенной стереотипов и осознающей право явить себя как есть. 

Женского тут – про моду, красоту, интуицию и умение видеть детали. Раз, два и обчелся.
Здесь – про бизнес, переживший рейдеров, про быструю езду на внедорожниках, про войну, про силу и веру, про безусловную любовь, родительский дом, традиции и историю рода – из уст его достойнейшего представителя. От «горного селения на границе Российской империи и Персии», через многострадальное прошлое родной земли, где отметились «Манкул-хан, Тамерлан, Чингис-хан, Гулавуни и другие завоеватели», из беспечного детства, прошедшего по маршруту Ереван-Баку-Гадрут, в наше мрачное время, вновь расставляющее «черные метки» на карте и в душах – потому что и сегодня «можно разрушить церковь, в которой до революции служил мой прадед. Можно разбить могилу моего предка XVIII века. Можно сжечь дом, в котором родился мой папа, дом на улице имени его двоюродного дяди…» Почему? «Ответы есть всегда. Главное – задавать правильные вопросы».

Книга – не заставляет, нет, она требует навыка думать.
Никаких введений и предупреждений, ни тени мягкости и снисхождения, попыток дать читателю расслабиться или найти более подробное или понятное пояснение выраженной мысли. Целостное, завершенное, не требующее оценки высказывание – каждое эссе и сам сборник. Это есть литературное воплощение «теории вложенных миров», придуманной автором, и уже
не «маленький незначительный шаг на пути к утопии» – большая и серьезная веха, требующая храбрости и силы, которых, впрочем, ей и не занимать. 

Как договориться с правдой? Что превращает жизнь в наказание?
Почему существует фальшивая любовь? Сила – это ловушка?
Этот сборник мог бы называться «Прививка от иллюзий», как одно из первых вошедших в него эссе. И не стоит откладывать его опубликование, а тем, кто получит – прочтение, хотя бы для того, чтобы понять, почему же маститые психологи решили, что личностей среди живущих лишь 5%... 

Не стоит откладывать, «потому что вся та жизнь,
в ожидании которой мы живём, может и не наступить».

– Господи, если ты есть, дай свет! – воскликнула Лиана однажды в замерзшем наскрозь аэропорту, и свет вспыхнул. Ей кажется, это было совпадение. Мне – нет. 
Эта книга в своем стержне о том же. Дай свет, Господи!   

И пусть солнечный Рэм и Гиж Гаго улыбаются там, высоко.

«Вложенные миры Лианы Давидян ―

это нравственный камертон» 

Для меня это большая честь ― оказаться в числе первых читателей «Путешествия по вложенным мирам».

Я прочла «Путешествие по вложенным мирам»
с огромным удовольствием, как только ко мне попал текст. Я читала, что называется, смакуя ― не всё сразу и не за один день. Читала в свободное время, уже вечером, перед сном, ― так, чтобы можно было от всего отключиться, вдуматься, вникнуть в смыслы. Читала с огромным удовольствием ― проникая, присоединяясь к ее настроению, к ее неповторимой тональности.

Я впервые вижу, как эссе, написанные в разные годы, в разных уголках мира, в разном настроении, на разные темы ― выглядят так едино и стройно, с такой общей фундаментальной мыслью.

В подходе Лианы Давидян к письму я отмечу ее самобытность.
Это все-таки специфический жанр ― эссе. Это не художественный роман с его вымыслами и допущениями. Даже не автофикшн. Это ― публицистика. По-хорошему сложный толстовский язык автора ― с ее подчас сложными метафорами и впечатляющими образами ― не дает уму расслабиться. Вне всяких сомнений я могу отнести книгу Лианы Давидян к современной русской интеллектуальной прозе.

В книге реальные события ее жизни органично переплетаются между собой, в них перекликается фактура, и в конце концов общее повествование выходит к пласту вечных философских вопросов. В этом еще одна тонкая самобытность Лианы Давидян как писателя. 
Мы с автором «Путешествий по вложенным мирам» ― люди одного поколения. Многие реалии и детали, которыми она апеллирует, ― мне хорошо понятны и знакомы. Читая ее истории, я вспомнила и свое детство, и свою юность, и студенческие годы. Затем и становление в бизнесе. Конечно, всё это мне очень близко ― именно на эмоциональном уровне ― даже несмотря на то, что у автора совершенно другая биография: и географически, и фактурно. Однако на уровне эмоций и ассоциаций ― это стопроцентное попадание. 

Читая первые главы «Путешествий по вложенным мирам», я буквально снова прожила собственное детство.
Я вспоминала, как проводила первую часть года в Забайкалье, в очень непростых климатических условиях с холодными зимами, а уже летом приезжала в Украину к бабушке. В одном из эссе Лиана рассказывает, как ее брат, когда бегал с мальчишками по двору, тут же начинал говорить на карабахском диалекте. Читая эту колонку, я вспоминала, как прыгала между диалектами в общении с подружками, жившими по соседству с бабушкой в Украине. Моя перестройка в языке происходила буквально за сутки. А потом, когда я возвращалась к себе в Забайкалье, то мигом перестраивалась обратно.

У каждого будет свое путешествие ― очень яркое, живое, которые буквально переносит в другие миры, как на машине времени.

Лиана отличный сторителлер, как теперь говорят, а попросту ― рассказчик. Она очень точно рассказывает, передает атмосферу в ситуациях. Сразу же создает образы ― буквально несколькими штрихами, и ты уже видишь героев перед собой. Одна из моих любимых ее новелл – это «Солнечный мальчик» ― я прочла ее еще два года назад, когда она только вышла в одном из журналов. Это пронзительная история, которая пробирает буквально до слез. И я ждала ее ― думаю, неужели ее не будет в книге? Но уже в самом последнем разделе я ее нашла и была этому очень рада. Это действительно очень сильный рассказ. В нем очень высокая степень откровенности, которая предельно подкупает.

При этом очень высоко ценю тот высокий философский план, на котором Лиана рассуждает о жизни и развитии. Автор «Путешествий…» ― человек-мыслитель. Прирожденный. И меня подкупает эта непохожесть, потому что я, наоборот, очень практичный человек. Я просто вижу. Хочу отметить умение автора мыслить о вещах абстрактных, как-то их соотносить с реальностью и делать весомые выводы в виде точных остроумных афоризмов. 

Афоризмы Лианы Давидян ― прямо как ключики к проблемам и, казалось бы, неразрешимым ситуациям.
Они вскрывают эту железную, на первый взгляд, дверь. Это удивительный склад ума. Читая, я просто любуюсь тем, как человек мыслит. И насколько я понимаю, это было у нее всегда ― с самого детства. 

Маленькая девочка, девочка-мыслитель, сидела под кизиловым деревом в Армении и придумала теорию, за которую Хокинг впоследствии получит Нобелевскую премию мира по физике. То, к чему великий ум пришел через расчеты и вычисления, другой великий ум достиг путем воображения и считывания собственных ощущений.

Это большая редкость! Далеко не каждому дана такая способность и такое умение воспринимать, анализировать окружающий мир. 

Автор живет как будто сразу в нескольких мирах ― совершенно самостоятельных, но при этом пересекающихся друг с другом. 

Меня впечатлил мир, который я бы назвала «Миром родительской любви». 
Эта часть книги меня тронула до глубины души. Потому что ей досталось в жизни невероятное сокровище, к которому она относится с бесконечным теплом. Это тот момент, который для меня лично в книге стал кульминацией и центром.

Автор самоотверженно несет это детское мироощущение в своей взрослой жизни, несмотря на то, что родителей уже нет. Для нее это всегда актуально, как константа мира, в котором она продолжает существовать. Более того, она уходит глубже ― в историю рода, где собрались большой великой диаспорой ее предки. Это люди с характерами, она понимает их поступки, их мотивации они для нее существуют как бы в настоящем ― во вложенном параллельном мире.

Создается ощущение, что автор находится рядом с тобой и рассказывает свою историю ― это совершенно удивительное впечатление.

Автор ценит театральное искусство, оперу, живопись, фотографию, философию, и это это мощное художественное видение находит свое кристально чистое отражение в книге. Одновременно для нее наша планета немыслима без путешествий. Лиана пишет: «Путешествия — это часть меня». Далее ее книга ― это мир человеческих отношений, в котором она, как тонкий психолог, ведет очень деликатную коммуникацию.

Все миры Лианы Давидян вместе составляют многоплановую, многогранную Вселенную, в которой она живет полной жизнью. И вот что интересно: у этой Вселенной есть как бы свои правила. И прежде всего эти правила носят нравственный характер. 

Вложенные миры Лианы Давидян ― это некий нравственный камертон.
Как система координат, в которой она выстраивает свое путешествие по жизни. Это ценности семьи, ценности рода, ценности человеческих взаимоотношений. И в этой нравственной парадигме автор призывает ценить каждый день, каждое мгновение, которое мы проживаем ― она как это не нужно нестись куда-то в будущее, которое вообще не понятно каким будет, и насколько мы на него влияем, и влияем ли вообще. Вот оно наше будущее: складывается из нашего настоящего день за днем, минута за минутой по кирпичику. Поэтому в этом путешествии нет какой-то конечной точки, куда автор стремится сама и хочет привести за собой читателей. Это путешествие может быть, как в будущее, так и в прошлое. 

«Путешествие по вложенным мирам» ― это свободный полет по Вселенной. 
Ничего не навязывая, не декларируя каких-то догм. Эта Вселенная приглашает тебя, и если ты эмоционально синхронизируешься с ней, то она дает тебе ответы. 

В книге присутствует множество драматичных историй, связанных с войной, потерями и болезнями. Несмотря на такой высокий эмоциональный уровень, после этого путешествия остается очень теплое и светлое послевкусие. Чувство гармонии и умиротворения.
В книге нет императива по типу «Иди и делай». Автор приглашает читателя к разговору, приглашает разделить с ней это путешествие, но мысли, которые придут к читателю в процессе ― осмысление собственной ситуации, своей жизни, себя в своем мире ― остаются исключительной работой самого читателя. Конечно, к этому книга располагает и делает это очень мягко, делает деликатно и по-дружески.

Насколько неслучайна эта книга для меня.
С одной стороны, перед читателем открывается некий хронологический порядок. Однако здесь одновременно присутствует некая подводная логика развития ― сильные, кульминационные моменты распределены здесь равномерно ― в начале, середине и конце. Конечно, это не может быть случайностью. Здесь всё выстроено, здесь всё логично, и самое неслучайно.

Это характеризует автора как цельную личность. В любой момент времени, сколько бы лет назад не происходило событие ― она остается собой, и ее мысли логично, как бы перекликаются друг с другом и создают единый образ, единое полотно.

Как говорит сама Лиана Давидян: «Мы сами рисуем полотно своей жизни», и у нее получилась великолепная картина.   

«Талант наблюдать»

 

О том, как я совершила «Путешествия по вложенным мирам»
Когда читала главы о детстве автора, внутренним взором обращалась к мультфильму «Знаешь, мама, где я был» Резо Габриадзе. Я как будто бы становилась дочкой в тёплой семье, слышала голос мамы, чувствовала поддержку папы, играла с мальчишками во дворе и дразнила персонажа гиж Гаго. Так как я была только в Грузии, то моё воображение переносило меня именно в Тбилиси. И так захотелось в Армению. Давнишняя мечта. 

Всё это благодаря мастерству Лианы погружать читателя в некую особую атмосферу. Сначала я смотрю зрелищное кино, а когда уже откладываю книгу и ложусь спать, во сне погружаюсь в события этого кино. Да что сны, многие эпизоды врезались в память и всплывают время от времени до сих пор.

Лиану, как автора, отличает умение установить свою камеру так, чтобы в объектив попали те события, где человек проявит самые потайные свои качества.

Очевидно, что кино, которое мне показывает Лиана, не было бы столь впечатляющим, если бы не её талант выстраивать сложную систему оптики в произведении. Кто-то постоянно наблюдает за кем-то, в то время как за этим «кем-то» тоже наблюдает кто-то ещё.   

Чем дальше, тем больше я погружалась в воронку событий и состояний, которые проживает героиня книги. Детство, юность, мудрость и чудачество на склоне лет. Кажется, будто автор смотрит на мир через призму ценностей своей семьи, и эти ценности становятся мерилом порядочности и непорядочности, добра и зла. 

Постепенно наблюдение за миром переходит в обличение. Автор стремится донести до меня, до читателя, что я неправильно живу. Объектив камеры, как зонд, погружается внутрь меня, туда, где живут стыд и совесть. Я начинаю чувствовать себя частью нездорового общества, где «здоровым» может быть только смертельно больной мальчик в коридоре онкоцентра. Его образ напомнил мне героя новеллы Э-Э Шмитта «Оскар и Розовая Дама». Но если после новеллы осталось светлое чувство, то после зарисовки ― безысходность и грусть.

Меня увлекали и завораживали воспоминания тёплых семейных историй и отталкивали суждения о мире взрослых неосознанных детей и морализаторство. В этих пассажах мне не хватало присущей Лиане теплоты.

«Мир детства», где всё было так хорошо: так замечательно играли, такие добрые и тёплые были отношения в семье ― контрастирует с зарисовкой на берегу озера в Швейцарии, где алчный официант заигрывает со степенной дамой. Детские игры становятся далеко не детскими.  

Лиана Давидян умеет создавать афоризмы с тонкой игрой смыслов. На такое способен человека с глубоким взглядом на мир и обширным жизненным опытом.

Я бы с удовольствием прочитала следующее произведение этого глубокого автора, чтобы узнать, где путешествовала Лиана, на какие конференции она ходит, с кем общается. Хочу отметить великолепный стиль повествования ― талант автора описывать детали. Шелк, мягкий ворс, ― Лиана умеет создать ощущение прикосновения. Например, запали в душу тёплые воспоминания про бархатное платье.

И так как общество высвечивалось его негативной стороной, мне не хватило темных сторон самого автора. Возникло ощущение, что передо мной стоит некий идеальный человек, воплощенный в лице автора. 

Я не смогла проследить, как из активистки и пацанки выросла степенная дама в шляпке и перчатках, владелица лучшей клиники Москвы. Впрочем, в «Мире путешествий» есть эссе о поездке на автомобилях по пустыни, и именно там на мгновение проявляется та самая связь с Лианой из ее детства. 

Я обратила внимание на необычный подстрочник «неслучайные эссе…», искала этой неслучайности, но так и не нашла. Я предполагала, что автор сложил части книги, опираясь на какую-то логику. Но дошла до финала, и так не увидела общей картины этого произведения. Какие-то эссе перекликались, даже описывали одни и те же события, рассказывали о них так, как будто я о них ещё не читала. А какие-то важные моменты остаются за кадром, хотя так хотелось бы продолжения. Возможно, это задумка автора. Тогда браво ― удалось меня заинтриговать. 

Если бы мир исцелился, прочитав эту книгу, то картина будущего должна быть совсем другой. 

Разочарование. Я надеялась, что будет хэппи-энд, что добро восторжествует, потому что весь мир прочитает книгу автора, которую я держу в руках, и через 30 лет люди изменятся. Но нет. Автор показывает, что ничего не изменится. Получилось так, что книжка не стала частью жизни. Книжка осталась книжкой. Вот а в мире ничего не поменялось, и в нем никто не исцелился.